переоденемся и к Тарасовым. Коля, возьми с собой компьютер и этот, как его… смартфон, иначе не поверят…

[1] – «Догнать и перегнать Америку» - задача развития экономики, выдвинутая Н.С. Хрущевым после его посещения США.

[2] – В годы третьей пятилетки (1938–1942) из-за приближения новой мировой войны вновь был сделан упор на развитие тяжёлой и военной промышленности и выдвинут соответствующий лозунг.

[3] – По действовавшей на тот момент Программе КПСС (была прията на 22 съезде КПСС в 1961 году) планировалось построить коммунистическое общество к 1980 году.

[4] – в кафе «Метелица» на Новом Арбате (в те времена проспект Калинина) была популярная у московской молодежи дискотека.

[5] – цитата из поэмы В. Ерофеева «Москва – Петушки».

[6] – МНС – младший научный сотрудник.

Глава 9

Николай готовился к выходу в люди основательно.

Во-первых, подарки. Все, что он вез прекрасным мулаткам, было распределено на пять равноценных партий по числу приглашенных дам (Татьяне все, что можно, он уже подарил). Николай прекрасно представлял, что советские женщины начала 80-х также были мучимы одежным и прочим промтоварным дефицитом как и их кубинские товарки начала 21 века.

Во-вторых, требовалось также решить проблему дефицита продуктового. Так что Николаю пришлось в очередной раз заехать в бар «Интуриста», а потом в «Елисеевский», где он купил на стол лучшего, что было доступно из выпивки. Дополнительно мужчинам были приобретены по бутылке виски и блоку сигарет. Николай не стал ограничиваться выпивкой, а заглянул в ресторан «Арагви», где по тройному тарифу (не хотел терять времени на торговлю) ему вынесли килограмм черной икры и огромного осетра горячего копчения. Он любил делать подарки, поэтому не боялся переборщить.

В-третьих, он перетряхнул содержание ноутбука: фотки, фильмы, музыку… Тщательно продумал, что расскажет, понимая, что как бы ни было интересно, рано или поздно придется расходиться.

В своих походах по местам трудовой славы работников советской торговли он больше не встретил крысиных усиков, но несколько раз натыкался на бесцветные глаза, внимательно глядящие сквозь него. Метр не сравнивают с килограммом, но эти усики с глазами можно – они из одного теста, вернее, из одной Конторы. Коллегам Егорыча – привет! Граница на замке, а заграница, приехавшая к нам, под контролем!

«Надо же, как их много повсюду, а ведь раньше я этого не замечал. Правда, раньше я не был “иностранцем”, – с усмешкой думал Николай. – Интересно, как под таким плотным надзором Эдику со товарищи удается фарцевать?»

***

На демонстрацию Татьяна ушла рано, около семи. В этом году их институту была вменена честь пройти в колонне трудящихся Перовского района по Красной площади. Сбор и формирование колонн начинались за несколько часов до тех кратких минут, когда демонстранты вживую увидят своих полуживых вождей, а вожди усталым взглядом чиркнут по представителям советского народа, изображающим энтузиазм и радость.

Николай с Васьком остались дома. Они позавтракали и разлеглись на диване перед телевизором. Против ожидания зрелище вызвало в Николае не любопытство и не ностальгию, а горечь.

«Вот идут они, думал он, радуются или делают вид, что радуются. Все им ясно. Завтрашний день, как и день сегодняшний, им не очень нравится, но они в нем уверены. Они точно знают, что хуже не будет. Лучше? Может быть, а хуже – нет. Строят планы на жизнь, знают, когда в отпуск, когда подойдет очередь на квартиру или машину, знают, где их дети будут учиться и куда потом будут распределены на работу. Они не любят этот строй, но он им кажется таким же надежным, как земля под ногами, и так же незыблем и порядок их жизни… но как же скоро, всего несколько лет, и начнется… Сколько из них найдет свое место в новой жизни? Через что каждый пройдет и как много не дойдет никуда? В принципе, что такого страшного? Разве наша жизнь в начале следующего века стала хуже? Разве мы не свободней, чем они? Не богаче? Страна открыта, весь мир перед нами. Тогда что вызывает эту боль? Да, они! Вот эти, в телевизоре. Вот они идут – валюта, средство платежа, разменная монета, их судьбами будут расплачиваться за все грядущие перемены, за то, чтобы партийных бонз сменили во власти те, кто сейчас, возможно, идут в этой же толпе и радостно кричат здравицы тем, кого ненавидят… Вот почему горько. Я знаю, что их судьбы, их жизни – ставка в рулетке, цена за наше якобы богатство и якобы свободу, и ничего не могу с этим поделать. Калиф, точнее, прогрессор на час, блин. Так, не раскисать! Кому смогу, тем помогу, если захотят. А не захотят, их дело.»

Он еще немного поразмыслил на тему прогрессорства: стоит ли, как это обычно делали все книжные попаданцы, слить информацию хотя бы о маньяках и предателях [1], но решил озаботиться этим после выходных. В конце концов два дня ничего не решают.

– Коля, маму показывают! – крикнул Вася.

– Где? – и тут же увидел: крупным планом Татьяна и незнакомая молодая женщина, обе несут портреты кого-то из Политбюро, обе в профиль – смотрят в сторону мавзолея, кричат, смеются.

«Боже, какой профиль! Кто это? Оператору, видать, она тоже понравилась…»

Татьяна вернулась домой меньше, чем через час – от Васильевского спуска до Ордынки рукой подать.

– Мама, мы с Колей видели тебя по телевизору! – восторгался отпрыск.

– Правда? Здорово!

– А кто рядом с тобой шел? – спросил Николай.

– Вера Сергеевна. Я ей еще раз наобещала сюрпризов, сказала, придет.

– Ну, придет, и хорошо… – Николай за нейтральным тоном спрятал ничем не обоснованную радость от услышанного.

* * *

Так всегда бывает: если начинаешь собираться сильно загодя, обязательно опоздаешь. На этот раз подвела лысая резина. Собрались за час до выхода, вышли с запасом, за тридцать минут до назначенного времени, там ехать-то от Большой Ордынки до Симоновского вала 10 минут, не больше. Однако почти на подъезде, на набережной возле Симоновского монастыря, пробили колесо. Пешком от этого места до гостей недалеко, но это с пустыми руками, а не нагруженным под завязку.

Володя менял запаску, Николай с Татьяной – ловили такси. Куда там! – все в парк.

– Черт, черт! – ругался Николай. – Им что, деньги не нужны? Может, я их озолотить хочу!

Николай в ярости достал пачку рублей и стал махать ею